Голиков Александр Викторович.

Получил 2 высших образования по специальностям «Инженер-системотехник» и «Звукорежиссёр».

Начиная с 1991 года, работал студийным и концертным звукорежиссёром с Даниилом Крамером, Алексеем Кузнецовым и огромным числом других исполнителей и коллективов классической музыки, джаза, блюза, рока и т.д.

В 90-х годах активно сотрудничал с телекомпаниями «ТВ-6» и «ГКТ», а также радиостанциями «Эхо Москвы», «Радио России», «Говорит Москва» и «Авторадио» в качестве режиссёра и ведущего авторских программ (телепрограмма «Двери», радиопрограммы «Тихий час», «Русский рок» и др.)

Работал музыкальным редактором на ТВ и в ВИНИТИ РАН, режиссёром озвучания и закадрового перевода для ТВ, занимался музыкальным продюсированием, сведением, реставрацией и ремастерингом музыкальных фонограмм, а также полным комплексом работ по техническому и акустическому оснащению студий.

Преподает в Первой национальной школе телевидения.

Разговор с мастером.

Корр. – Александр Викторович, Вы умеете, можете и делаете многое, реализуетесь в разных ипостасях. Но что важнее? Кто Вы в первую очередь?

А.Г. – Видимо из-за того, что я и вправду так устроен, что мне хочется попробовать себя в разных видах деятельности, такой вопрос мне задают довольно часто. И отвечаю я всегда одинаково: в первую очередь я – звукорежиссер. А уж потом и автор программ, и радиоведущий, и музыкальный редактор, и преподаватель… Почему? Не могу сказать, вот так я чувствую. Хотя интересно мне все. Все, связанное с музыкой, которой я давно и неизлечимо болен. Вообще, у меня политика такая уже много лет: в каждый период жизни есть одна, постоянная, самая главная работа, и множество разнообразных проектов, в которых я принимаю участие в свободное от основной работы время. Как раз сейчас своей основной работой я считаю преподавание в Первой национальной школе телевидения.

Корр. - А Ваша преподавательская деятельность началась с чего? Это было веление сердца или случайность?

А.Г. – Внутренняя потребность. Я много лет пробовал себя в этой роли, и у меня получалось. Да еще и работа на радио в прямом эфире дала много опыта общения с самыми разными людьми, понимания их, умения донести свои мысли. Вообще я раньше предполагал, что годам к 40 у меня накопится определенный багаж знаний и опыта, которым будет иметь смысл делиться. Оказалось, ошибся на 7 лет. Желание научить тому, что умею сам, появилось в мои 33.

Корр. – Есть такое расхожее мнение, что для того, чтобы стать успешным музыкантом или художником, литератором или ученым, нужен врожденный дар, талант, искра Божья. А для того, чтобы быть хорошим звукорежиссером, врожденные способности нужны?

А.Г. - Чтобы стать приличным или даже хорошим звукорежиссером, достаточно желания, трудолюбия и способности учиться. А вот для того, чтобы быть звукорежиссером с именем, востребованным, оцененным, помимо трудолюбия и упорства, необходимы какие-то врожденные качества. Вы, наверное, знаете, что люди воспринимают мир, информацию тремя способами: аудиальным, визуальным и кинестетическим. То есть ушами, глазами и на ощупь. И у каждого человека свое процентное соотношение между этими тремя способами. Ученые считают, что подавляющее количество людей на 80 процентов воспринимает глазами, на 12 – ушами, и еще на 8 – тактильно. И с этим соотношением мы рождаемся, и изменить его не можем. У меня же соотношение другое: процентов 60 приходится на слуховое восприятие, и 40 – на остальные. Плюс к этому у меня абсолютный слух, который тоже является врожденным. Мне кажется, что в немалой степени это поспособствовало тому, что в звукорежиссерской профессии я достиг каких-то высот. Еще мастер звукорежиссуры не может не любить музыку. И эта любовь должна быть действенной, то есть сопровождаться желанием изучать музыку разных стилей, разных времен и народов. И такое желание, и знания, полученные в процессе его исполнения, потребуются в работе.

Корр. – Вы работали на радио. А испытали ли на себе магию прямого эфира? Многие радиоведущие говорят о том, что на прямой эфир подсаживаются, как на наркотик, и отказаться от тех эмоций, которые он дает, очень сложно. У Вас так было?

А.Г. – Нет. И я только рад этому. Я занимался изучением психологии и в том числе – разнообразными зависимостями. И я считаю, что любого рода зависимость от чего-либо – это плохо. И неважно, что выступает в роли наркотика – химическое вещество, табак, конфеты или прямой эфир. Если для человека наркотиком становится его работа, это плохо. Потому что человек теряет свою волю, свою свободу, он подчиняется чему-то, а алкоголю или прямому эфиру – это уже неважно. Кстати, наиболее подвержены таким зависимостям люди, психологические характеристики которых – эмоциональность, податливость, неустойчивость. Я же другого склада: я довольно спокойный, рассудочный и я всю жизнь живу по велению души. А если жить именно так, то никакая зависимость от внешних факторов тебе не страшна. А если все же говорить о том влиянии, которое оказывал на меня прямой эфир, то могу сказать лишь то, что прямой эфир – это здорово! В буддизме описывается состояние человека, когда он одновременно максимально сконцентрирован и максимально расслаблен. Вот во время прямого эфира со мной происходило именно это. С одной стороны у тебя нет права на ошибку, поэтому ты собран максимально. А с другой – ты понимаешь, что надо расслабиться, чтобы этих ошибок не случилось. Это удивительное состояние, которое дарит работа в прямом эфире.

Находится в каталоге Апорт Rambler's Top100